Рассказы отшельников из Обдыра

В редакцию Официального сайта Сыктывкарской и Воркутинской епархии поступили письма от бывших членов секты Кожевникова, которая нашла себе пристанище в поселке Обдыр Княжпогостского района нашей республики, и уже почти десяток лет сидит на осадном положении, угрожая самосожжением при попытках вмешаться в их жизнь со стороны представителей Церкви и государства. Рассказы людей, покинувших секту, и вернувшихся к нормальной жизни приоткрывают завесу тайны над жизнью затерянной в лесах «религиозной общины».

В целом ситуация такова: отшельники и их дети, лишенные возможности получать образование, медицинскую помощь, лишенные элементарных санитарно-гигиенических условий живут в ожидании «конца света», под постоянной угрозой того, что их сожгут руководители секты. К счастью люди иногда осознают то, что с ними происходит. Основным показателем этого является то, что число «отшельников» за прошедшие годы сократилось с 80 до 10 человек. Но, к сожалению, бегство из секты не является единственной причиной этого сокращения. Люди отходят в мир иной без духовного напутствия и медицинской помощи. Медицинского освидетельствования для установления причины смерти никто не производит и людей просто напросто закапывают в землю. И никому до этого нет дела…

Предоставим слово непосредственным участникам событий, имена которых, мы по понятным причинам не публикуем:

«Общиной руководит бывший священник из города Уржум Александр Кожевников. В результате своих конфликтов с епархиальным священноначалием, он оставил служение на вверенном его попечению приходе, и собрав группу экзальтированных людей, видящих в нем «кого-то великого» удалился в леса Республики Коми.

Сначала лжестарцу слепо верили. Укрепляли подобную веру многие «чудеса», которые происходили в жизни яко бы по его молитвам. Первые переселенцы поехали в Княжпогостские леса за год до переселения туда лжестарца с Уржума. Переезд был совершен без благословения и ведома как Вятского, так и Сыктывкарского епархиального руководства. Вначале, в общине все было «нормально». Немного учились, много молились, очень тяжело работали.

Основная масса людей, которые уехали в самом начале, в основном оставили общину из-за того, что не обрели здесь желаемого. Ведь многие люди поехали за «батюшкой», а не за Богом, в надежде обрести более сытую жизнь, рассчитывая на щедрую помощь московского миллиардера Сергея. Но, уже в первый год у спонсора с «батюшкой» возникли разногласия – Сергий противоречил фанатичным взглядам лжестарца, и помощь прекратилась. 

Начались большие искушения, бытовые трудности – многие не выдержали и стали уезжать. Через некоторое время батюшка выгнал диакона Владислава, виной тому были «дворцовые интриги» – борьба за власть в небольшом коллективе. Диакон так же разделял далеко не все взгляды «батюшки». Убежавши из леса, отец Владислав вернулся в лоно Русской Православной Церкви и несет священническое служение в иерейском сане и заочно учится в духовной семинарии. Отец Владислав был рукоположен во иерея епископом Уржумским и Омутнинским Даниилом на Божественной литургии в день Торжества Православия 2013 года.

Во время всей жизни общины ее членам насаждалась мысль о враждебности внешнего мира и ненависть к нему. У лесных отшельников постоянно возникал вопрос: как могут быть плохими все окружающие люди? Об этом все время говорилось в общине. Кто бы ни приехал – все желают нам зла – привозят с собой компьютеры, жмут на клавиши, и производят на нас воздействие. Некоторые отшельники в мирской жизни имели опыт общения с компьютерной техникой, и никак не могли понять, как такое может быть.

Если кто-то в общине поссорился с кем-то, «батюшка» всегда спрашивал – есть ли приезжие за оградой? Мол, из-за них все неприятности.

Большие проблемы начались после отказа от документов, денег и ухода в затвор. Когда была совершена последняя поездка лжестарца и его ближайшей помощницы – бывшей надзирательницы из психиатрической клиники в город за продуктами, то нам об этом даже не сказали. В городе Емве, на книжке у некоторых были детские деньги, но они не могли их снять и сделать хотя бы небольшие запасы, хотя помощница «батюшки» закупила для своей семьи продуктов на ближайшие несколько лет.
Затем «батюшка» начал делить семьи. Нас с мамой и 13-летним братом забрал в свой барак, а отец остался жить в другом бараке, потому что руководитель общины ему не доверял.

Отец долго не выдержал, и 30 августа 2009 года покинул общину навсегда. Через год приезжал повидаться, а лжестарец нас даже за забор не выпустил, опасаясь, что отец увезёт нас с собой. Сбежавшие родственники пытались писать письма в Обдыр, но «батюшка» и его помощница заставляли сжигать письма, не читая.

После того, как отец оставил нас, наша жизнь стала целиком зависеть от лжестарца. Постепенно власть в общине от «батюшки» перешла к его помощнице и её сыну, который всегда ходит с оружием. Лжестарец стал от них сильно зависеть и делать все, как они скажут. Они шантажировали его тем, что он сексуально надругался над их дочерью и сестрой, сбежавшей из общины. Нам приходилось все терпеть. И унижения, и клевету, и очень тяжелую работу. Запасы пищи постепенно стали таять. Все перешли на одноразовое питание – кушать можно было только один раз в день в 8 часов вечера. Люди, имеющие запасы, ели их тайком, а в душе каждого вставал вопрос: «как мы предстанем перед Богом, когда друг от друга кусок прячем?» Брат от голода начал воровать – добрался до общей муки (из которой пекли только просфоры), и ел её по ночам, просто смешивая с водой. Ели отходы, которыми кормили лошадей, собак и кошек.

Работать приходилось очень много. Летом спали по два, три часа, работая на сенокосе и огороде. Зимой тоже работы хватало: уборка снега, заготовка дров.

После визита сотрудников правоохранительных органов из дома без вооруженного охотничьим ружьем сына надзирательницы не выходили. Двери в доме все запираются на замки изнутри, а ключи хранятся у надзирательницы – без разрешения не выйдешь. На окнах двойные решётки – изнутри и снаружи. Под домовой церковью, в подполье, и у дверей большой запас горючего, которое будет подожжено, как только появится угроза постороннего вмешательства. Люди, живущие там, с этим согласны. И даже писали расписки такого содержания: «если я буду кричать и вырываться, пытаясь сбежать, то свяжите меня и не выпускайте».

Теперь о службах. Слухи о том, что с батюшки якобы снят сан, в общине приняли скептически и сказали, что это враг лишил его сана. Патриарха Кирилла и священноначалие в общине поминают с добавкой «аще не еретик – помяни Господи». Службы совершаются 3 раза в неделю – четверг, суббота, воскресенье и в праздники. Службы очень длительные, длятся по 9- 10 часов. Причастие бывает в половине двенадцатого ночи.

Мы хотим рассказать всем, что происходит в общине, и в связи с этим обращались в различные инстанции и средства массовой информации. После нашего обращения вышла статья в православной газете «Вера», но у прочитавших статью создается впечатление, что в общине все отлично: и мужики то там – «золотые руки», и трактора есть, и машины, и лодки, и рыбалка, и охота.

Но на самом деле мужиков осталось двое: это сын надзирательницы и 64-летний лжестарец, и они не являются не рыбаками, не охотниками. Трактор и машина есть, но они не могут ездить на воде, а остатки бензина расходуются только для распилки дров. Фельдшер, убежавшая в феврале 2013 года из общины, дала бывшему председателю Мещурского сельсовета Стеблиной Людмиле Николаевне подробный список того, в чем община нуждается. Но лжестарец, запретил пользоваться товарами «забесованными из-за штрихкодов».

В самом начале нашего «сидения» все было немного проще. Тогда к нам приезжал Сыктывкарский епископ Питирим и священники. Они служили молебен об умножении любви и искоренении всякой злобы. Владыка Питирим обратился к нам с проповедью, в которой призывал всех нас хранить верность Русской Православной Церкви и Святейшему Патриарху, находится в послушании у священноначалия Церкви, а не искать всякие штрих-коды и ИНН на продуктах и документах. Сейчас такой визит уже был бы не возможен. Все стало гораздо жестче и страшнее. Судьба оставшихся в общине людей не может не внушать тревогу».

На сайте газеты «Республика» опубликованы выдержки из обращения членов «общины» Кожевникова.

Вот одна из них:

«Приняв ИНН, мы примем цифровое имя, данное антихристом. Прежде были не готовы и допустили принятие нового паспорта, медицинского полиса, пенсионных свидетельств и пользовались некоторой сетью услуг, сейчас отвергаем – ибо каждый документ “зашестерен”. Мы отвергаем, как недопустимое действие, кощунство и издевательство над Богом, просмотр фильма про Иисуса Христа по роману Дэна Брауна и другие фильмы про Иисуса Христа. В заключение нашего исповедания просим у всех прощения за смущения и разногласия, возникшие из-за нашей общины».

В подобных заявлениях можно усмотреть какие-то убеждения религиозного характера и оставить их на совесть верующих: «Мало ли кто и во что верит, ведь у нас свобода религиозных убеждений», но если оценить подобный «символ веры» беспристрастно с точки зрения психиатрии, то станет очевидно, что людей, чье жизненное кредо определяют подобные убеждения, надо спасать. Возможно, спасать против их собственной воли. В этом, по моему мнению, и заключается одна из обязанностей государства по отношению к своим гражданам.

Александр Кожевников

Владислав Пластинин
Фото с сайта газеты «Республика»

17 декабря 2013 года