Поделись ссылкой с
друзьями |
|
Протоиерей Андрей Ткачев: Содом
На
том этаже телецентра, где мы ожидали записи передачи,
прогуливаясь по коридору, было очень людно. Видимо, Украина
продолжала искать таланты, и почти голые девицы, совсем еще
юные, в ожидании вызова на сцену хлопали накрашенными ресницами,
шумели в гримерках, выбегали на перекур, тараторили с друзьями и
родителями, прижав мобильники к уху.
Нас было двое, и мы коротали время в занимательном разговоре.
Моим собеседником был знаток Ветхого Завета, и мы, мысленно
открывая сундук библейских сокровищ, перебирали отдельные его
драгоценности, наслаждаясь их красотой. Надпись «Идет запись»
еще была темна над нашей студией.
О чем мы только не говорили тогда: о благословениях, данных
умирающим Иаковом сыновьям; о красной телице; о пропавших без
вести десяти коленах; о первом Храме. Каким-то боком разговор
наш зацепил и тему Содома. Содом – это дело ясное, казалось мне.
Неестественный блуд, грубое насилие, мужеложство – вот его яркие
признаки. Оказалось, что не только в этом дело. В который раз
оказалось, что мы можем привычно думать о чем-то и считать дело
ясным и до конца решенным, тогда как дело и неясно, и не решено,
и нами до конца не выяснено.
– Содом – это не просто половая содомия, то есть извращение
половой жизни, – говорил мой знакомый. – Половая содомия есть
лишь часть общей содомии, причем побочная часть.
– А что значит «общая содомия»? – спросил я, по правде сказать,
недоумевая.
– Это извращение всех вообще сторон жизни и потеря человеческого
облика. Сильнее всего это извращение проявляется в утрате
способности отличать добро от зла и, как следствие, в извращении
правосудия. Несправедливость в судах, тотальная, вопиющая и
невыносимая несправедливость – это такой же фактор Содома, как
половая страсть мужчины к мужчине.
Мы разговаривали на ходу, медленно прохаживаясь между
кандидатками в «звезды», огибая их и иногда невольно слегка с
ними сталкиваясь.
– Вот эти девочки, к примеру, – продолжал мой собеседник. – Они
ходят голые среди мужчин, которые им не отцы и не мужья. И при
этом думают, что так и надо. Это – Содом. Они потеряли чувство
меры, чувство стыда, чувство справедливости. С этим согласны их
родители. И все это – Содом. Попробуйте сказать им, что они
ведут себя нечестиво, что они развратницы и позор своих
семейств. Они набросятся на вас, как стая птиц на падаль, они
съедят вас, и вы ничего не сможете им ни доказать, ни объяснить.
Это и есть Содом. Их родители, кстати, поступят с вами так же.
Тут я начал вспоминать все, что читал в Писании о вещах
подобного рода.
«У тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд» (Иер. 3: 3).
«Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем
они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе
их! Ибо сами на себя навлекают зло» (Ис. 3: 9).
Грешить и не краснеть, хвалиться грехом, зарабатывать на
беззакониях – вот Содом. И это еще далеко не все.
Многие вещи сокрыты ночным мраком. Для того они и творятся
ночью. Но люди теряют стыд и свет слова вносят туда, где должно
быть темно. Они смеются и говорят открыто о грехах своих. Они
гордятся грехами, словно это – победы на поле боя. И это –
содомское сознание. Я всегда скрыто чувствовал это, а теперь
стал не просто чувствовать, но понимать.
Мы продолжили разговор.
Древнее предание говорит, что четверо судей было в Содоме:
Шакрой, Шакрурай, Зайфой и Мацли-дин. Первые двое получили имя
от слова «шекер», то есть «ложь». Третий – от слова «зайфон», то
есть «подделыватель», а имя четвертого означает «извращающий
правосудие».
Извращенное правосудие – вот Содом. Тебя ограбили, но ты же еще
и должен. Это – Содом. Ты обратился в суд и обнищал от судебных
издержек, но правды так и не добился. Это – Содом. У тебя
отобрали имущество, лишили наследства или сбили на дорогой
машине, но ты же и оказался виноват – вот тебе настоящий Содом,
без всякого отношения к половым пакостям. Это потом неправедные
судьи, обмывая очередную «победу», будут смеяться над жертвой,
упиваться и в пьяном виде творить пакости. Эти-то пакости мы и
называем «содомом», но сам «содом» – это то, что творится
раньше, то есть беззаконие.
Жестокость, бесчеловечие – признаки извращенного бытия. «Вы, –
говорил Исаия, – присоединяете дом к дому и выгоняете бедняка.
Как будто вы одни живете на земле».
И он же говорил, что если бы Господь не сохранил Израилю
остатка, то израильтяне были бы как Содом, уподобились бы
Гоморре.
Бесчеловечие, обман, тотальная жестокость – вот родовые признаки
Содома, и мы в нем живем. Да, к счастью, однополые забавы и
половая гнусь культурно все еще далеки от нас. Но не только в
этом дело. В роскоши и грабеже – Содом; в злой неправде – Содом.
А уж там, за высоким забором Содомского дворца, выстроенного на
слезах безответных жителей земли, никто не помешает поселиться и
всякому половому извращению. Так оно и бывает. Так оно и есть.
Воплощенный, актуализированный Содом – это «Колымские рассказы»
В. Шаламова, где урка играет в карты на свитер, только что
присланный с воли соседу по нарам. Урка проигрывает чужой
свитер, а человек согласен снять его только вместе с кожей.
Человека молча и спокойно режут насмерть, и снимают с него
свитер, и продолжают дальше играть. И эта будничная картина есть
картина Содома, даже несмотря на отсутствие в кадре всякого
намека на педерастию.
И когда интеллигент «тискает роман» блатному авторитету, то
есть, стоя «на цырлах», «по понятиям» излагает блатному
авторитету смысл классического произведения, будь то «Ромео и
Джульетта» или «Фауст», то это тоже Содом. Этот несчастный
интеллигент может еще, рассказывая, и пятки чесать этому самому
авторитету, зарабатывая часть блатной пайки, и это уже совсем
сравнить не с чем. Педерастии может не быть, а Содом есть, и он
очевиден.
Это не апология половых извращений. Да не будет!
Это попытка расширить понимание проблемы до ее истинных
размеров, а не до локальных границ, установленных произвольно.
Содом не просто извращенный блуд, но целиком извращенная жизнь и
лишь тогда, как неизбежный плод ее, извращенная половая жизнь.
Ибо как и остаться неизвращенной половой сфере жизни, если вся
жизнь вообще извращена?
Вот доктор Беттельгейм в книге «Просвещенное сердце» описывает
случай в концлагере. Эсесовец замечает двух работяг, работающих
в полсилы. Он закипает гневом и приказывает этим двум копать
могилу и лечь в нее. Те исполняют. Потом эсесовец ищет
исполнителя казни и находит взглядом некоего польского князя из
«бывших». (Люди с отметиной благородства в Содоме выживают хуже
всех. Их быстро замечают и быстро уничтожают. Содому нужны
только представители усредненного человечества.)
– Закапывай их, – говорит офицер бывшему князю.
– Не буду, – отвечает узник.
Следует удар прикладом в лицо.
– Закапывай!
– Не буду.
Еще удар. Поляк непреклонен.
– Хорошо, – говорит офицер. – Вы двое – марш наверх.
Те вылезают.
– Ложись! – звучит команда. И поляк ложится на место тех двух.
– Закапывайте его!
Приказ обращен к тем двум, которые только что лежали в вырытой
ими могиле. Они бодро забрасывают землей поляка. Когда тот уже
совсем покрыт комьями грунта, звучит команда: «Хальт!»
– Ты, – обращаясь к поляку, говорит немец, – вылезай! Вы двое –
обратно в могилу!
– Закапывай их, – опять говорит поляку немец. И на сей раз
только что вылезший из земли поляк закапывает этих двух до
конца, до смерти, под завязку. Цель достигнута. Цель – не просто
убить одного человека, а сломать другого человека и заставить
людей убивать друг друга. Это – Содом. Это умное и холодное
торжество зла.
Когда человечество доходит до подобных стадий развращения, то
оно, человечество, уже, как правило, не лечится. Или лечится, но
только обильным кровопусканием. Только большая кровь лечит
великое развращение, и здесь объяснение и всемирного потопа, и
огня, пролитого на Содом и Гоморру. Здесь указание на то, почему
кровавые конфликты по временам трясут Вселенную.
Бытовой Содом тому причиной, и кто не хочет большого
кровопускания, тот должен стремиться к нравственному очищению.
Иначе всякая человеческая неправда неумолимо приводит к
катастрофе, так же, как все сточные воды, несущие кал и грязь,
стекают в канализацию.
Мы в лице педерастии ненавидим лишь одну маску Содома, но вполне
уживаемся с другими его образами и лицами. Мы презираем тех
мужчин, которые… Не будем описывать то, что делают эти якобы
мужчины.
Но это не единственная форма воплощения содомского сознания.
Неправда в суде, злая радость о чужом горе и унижении,
обогащение на слезах простого человека – все это Содом и только
Содом. И наказание этим извращениям соответствующее.
Голых девчонок продолжали вызывать на сцену, и они, окрыленные
позорной и несбыточной надеждой, на сцене продолжали плясать. А
мы ходили среди живого Содома и рассуждали о нем же, то ужасаясь
действительности, то удивляясь глубине Божественного слова.
Ведь действительно с трудом в голову входит та мысль, что
содомитов плодят не только ночные клубы и бары по интересам, но
также юридические вузы и прочие подобные инстанции.
Вскоре администратор позвал в студию и нас. Наступило время
записи передачи, на которую мы пришли. Над входной дверью
зажглась надпись «Тихо! Идет съемка».
Кинокамера уже не стрекочет. Бесшумно работает цифра, и перед
лицом Господа Саваофа пишется памятная книга обо всем, что
творится на лице Земли.
А мы живем внутри Содома и настолько свыклись с этим, что уже не
замечаем большей части извращений и несправедливостей. И если
можно хоть что-то изменить, то нужно менять ветхое на новое как
можно быстрее. А если нельзя ничего изменить, тот нужно хотя бы
хранить веру и не отчаиваться, потому что «праведный верою жив
будет, а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя»
(Евр. 10: 38).
Источник:
Собрание проповедей протоиерея Андрея Ткачева
4 августа 2013 года
|