Игумения Стефанида: «Мы же православные люди…»

- Дорогая матушка Стефанида, Вас хорошо знают по всей Республике Коми, но будет интересно, что вы сами расскажите о себе.
- Росла я в верующей семье, мама ходила в храм. Сюда приехала с Украины, тогда приглашали специалистов на Север. Я была инженерно-техническим работником. Параллельно с работой всегда посещала храм, училась петь на клиросе. Хотя время для верующих было непростое, но особых гонений я не видела. Вызывали, конечно, проводили беседы на работе. Стыдили, мол, специалист, а в Бога веришь. Но я отвечала, что могу перейти на любую простую работу, но в храм ходить все равно буду. Ходили тогда в Свято-Казанский храм в Кочпоне, он не закрывался. На женщин еще так не давили, а вот молодым мужчинам было сложней. Помню, Владыка всегда ходил в подряснике, это было исповедничеством в то время.
- Расскажите о Вашем знакомстве с Владыкой Питиримом.
- С Владыкой мы знакомы давно. Помню его еще послушником, до монашеского пострига. Затем было его служение диаконом. Он пригласил нас с мамой в Онегу, что в Архангельской области, на берегу Белого моря. Надо было заниматься храмом, изучать богослужебный устав. Он там служил, а мы пели на клиросе. Владыка очень трудолюбивый человек, любая работа в руках спорится. Но при всей своей загруженности всегда оставляет место простым человеческим отношениям. Иногда до того наработаешься, устанешь, а он скажет что-нибудь доброе и всю усталость как рукой снимет.
Действительно, епархия возрождалась практически на пустом месте. Было всего три священника, да и те приезжие. Все делали сами, своими руками. Но при этом, невзирая на трудности, время было очень радостное и благодатное.
Затем Владыка был назначен в Ульяновский монастырь. Там была полная разруха. Специалисты даже запрещали находиться там, а не то что строить. Говорили, что везде трещины, все может рухнуть в любой момент. До сих пор не верится, каким чудом, по милости Божией, все удалось восстановить. Огромную работу проделал Владыка. Какого труда, каких нервов и сил это стоило…
- Затем Вас направляют в Кылтово?
- Да. В Ульяновском монастыре я приняла монашеский постриг и была назначена старшей сестрой в Кылтовский монастырь. Там тоже было непросто поначалу. И не пускали нас, и обворовывали, и с топором на меня шли, всякое было. Но почему-то плохое не помнится, больше – хорошее. Люди много помогали. Все делается в основном на пожертвования простых людей. Сейчас то же самое. Жертвуют нашему Фонду возрождения Кылтовского монастыря, активно покупают именные кирпичи для монастырской ограды, сами приезжают трудиться, привозят продукты. Слава Богу!
- К Вам в обитель приезжали известные люди. Был визит Святейшего Патриарха, Юрий Спиридонов был частым гостем…
- Визит Святейшего Патриарха Алексия II нам очень помог. Многое удалось тогда сделать, заасфальтировали территорию. Ведь наш монастырь удаленный, добраться непросто, поэтому доходов практически никаких не было. Мы любую помощь принимаем с большой благодарностью.
Юрий Спиридонов был верующим человеком. Всегда к нам приезжал, жалел нас. Бывало, приедет, походит, посмотрит и говорит: «Надо, надо матушкам помогать..». Впрямую редко помогал, но его друзья приезжали и помогали. С женой вместе приезжал, молился на службе. Последний раз был у нас незадолго до смерти, месяца за два. Приехал с большим букетом белых роз, радостный такой. Стал рассказывать, чем занимается, как будто отчитывался мне. Слава Богу, перед смертью он исповедался и причастился. Царство ему Небесное!
- На подворье Кылтовского монастыря уже давно существует бесплатная трапезная для неимущих и бездомных. Как все начиналось?
- С Божией помощью, все организовалось само собой. Сначала мы просто кормили всех приходящих, кто обращался за помощью. Затем оборудовали специальное помещение под трапезную. Преосвященнейший Владыка Питирим ее освятил. Народа собирается достаточно много, но Господь подает помощь через людей и всем хватает. Готовить также помогают наши прихожанки. Жертвуют в основном люди простые, с добрым сердцем. Бывает везут урожай с дачи и к нам завозят. Благодаря этой трапезной, люди, которых мы кормим, приобщаются к Православию. Теперь они уже сами не садятся за стол без молитвы. Я благодарю всех, кто участвует в этом благом деле. Спаси Вас Господь!
- Давайте, теперь поговорим о проблемах в епархии. Как вы знаете, в городе Печоре, на приходе храма Спаса Нерукотворного возникло противостояние в связи с освобождением от должности настоятеля храма иерея Константина Качур, который является настоятелем еще двух храмов. Небольшая группа заинтересованных лиц из окружения бывшего настоятеля стала активно противиться исполнению указов правящего архиерея, затрудняя передачу дел и проявляя церковное непослушание. Немыслимое дело - жена действующего священника, бывшего настоятеля храма Спаса Нерукотворенного, Елена Качур подала в суд на епархию. Вы были в составе финансово-ревизионной комиссии, которая осуществляла ревизию и приемо-передачу дел новому настоятелю. Каково Ваше общее отношение ко всей этой ситуации?
- Я расскажу о ситуации, как я по благословению Владыки и по его указу поехала в Печору. Мы приехали с комиссией, нас там встретили враждебно, в полном смысле этого слова. Собрали группу людей, агрессивно настроенных против нас, они там кричали, падали в обморок, все это было под камерами, несколько камер все снимали. Там такая обстановка была, я не знаю кто это все разрешил, не знаю как это все возможно, все было напряженно, в общем, такая психологическая атака. Мы даже растерялись сперва, а потом я сказала: «Слушайте, уважаемые! Вы же сами писали прошение Владыке, по вашему же прошению Владыка послал комиссию. Мы не решаем административные вопросы, мы на это не уполномочены. Зачем вы устраиваете такие события? Это же по вашей просьбе приехали люди, и Владыка по вашей просьбе нас сюда отправил». Они отвечают: «Мы вам не дадим документы, мы вам не доверяем». Говорю им: «Ну давайте мы их будем в ваших руках смотреть, я даже к ним не прикоснусь». Первый день была такая позиция с их стороны. Очень агрессивная, мы не знали даже как поступать дальше. Потом, на следующий день, они потребовали, чтобы мы писали запрос на каждый документ, хотя это не положено. Я говорю им: «Вы грамотные люди, вы знаете положение о ревизионной комиссии, что вы должны представить все документы, для того чтобы их проверить». В-общем, видно было, что это искусственно затягивается ситуация, явно чего-то ожидали. Потом на следующий день они начали предъявлять претензии к комиссии: «Вот мы не согласны, что с вами этот молодой человек, пусть он уйдет». Я говорю: «Комиссия создана в Сыктывкаре, по благословению Владыки, и вы не имеете права менять состав комиссии». Потом они этого молодого человека вызывали на конфликт. Как только он один где-то останется, то о. Константин к нему подходил: «Ты чего сюда приехал, ты чего хочешь?». То есть создавали все время конфликтную ситуацию, но мы старались от нее уходить. На третий день, они все-таки согласились представить документы, и началась ревизионная комиссия. Комиссия проходила очень напряженно, потому что все время было такое негативное отношение. А когда я узнала, что член ревизионной комиссии была воспитанницей Владыки, т.е. когда Владыка в Печоре создал Воскресную школу, то среди этих деток, которые ходили туда, и которые такой радостью исполнились и были благодарны Владыке за такое отношение, за организацию такого вот отдыха детского, она как раз была. Я ей говорю: «Оля, как же ты могла вот так теперь?», а она просто опускала глаза и все. Я просто не могла представить, как это может воспитанница Владыки в духовном смысле, вот так вот поступать. Это просто неблагодарно, так я не знаю, почему это, я была поражена… Явно против Владыки, никто не говорил, никаких слов не было сказано, но все время поднимался этот вопрос, подогревался, совершенно не имеющий отношения к ревизионной комиссии, вот об этом приходе. Подготовили специально группу людей. «А куда мы? Нам некуда будет ходить, там монастырь, тут монастырь, а мы куда пойдем?». Я говорю: «Приход не ликвидируют, ходите сюда в этот же приход, монастырь сам по себе будет, приход сам по себе», т.е. даже видно было, что неправильная информация была предоставлена этой группе людей: якобы ликвидируют приход, что будут только монастыри, людям некуда будет ходить. Эта неправильная информация была видна, что люди подготовлены были специально на конфликт. Вот в таких условиях проходила вся эта комиссия. А какое отношение было к батюшкам! Я, конечно, в конце, уже не выдержала и расплакалась, потому что не видела, что бы к священникам, так непочтительно относились, что бы таких уважаемых людей, как отец Василий Потрясов, отец Владимир Дунайчик - это наши столпы православия здесь, мы на них смотрим-то, умиляемся им и вообще, благодарны за их заботу, а там на них кричали как на мальчишек и такие обозленные слова говорили, что это просто я не могла перенести. Потом, когда все это закончилось, последний шаг был такой, как передача документов. Нас пригласили опять в этот же зал, мы пришли, там оказалась опять эта подготовленная группа людей, опять было несколько камер, все под видеокамерами, вся ревизионная комиссия проходила под видеокамерами, я не знаю насколько это допустимо и почему это так было. Там опять собрали, и опять начались такие нападки на священство, на отца Василия сразу, на отца Василия Потрясова, на отца Михаила, на всех. Вот такие угрозы: вы еще увидите, мы вам еще покажем, вы еще на суде ответите, вот такое все. Это было со стороны казначея и этой Ольги из ревизионной комиссии. Такая была смута, что уже отец Владимир Дунайчик меня пожалел и говорит: «Матушка, иди-ка отсюда в машину, с креста краше снимают, чем ты сейчас выглядишь». Я ушла и, конечно, плакала. Потом у меня такое состояние было… (игумения Стефанида плачет – прим. ред.)
- Не переживайте...
- …Такая травма у меня была, я не могла утешиться даже, в монастырь поехала и все время плакала. Отец Рафаил пригласил, я поехала в Воркуту, и там в этой любви прихожан, священства, за три дня, немножко я пришла в себя. Вообще, не знала, как я выйду из этого состояния, в общем, вот такая была обстановка. При мне отец Виталий (диакон Виталий Полищук, бывший первый иподиакон Владыки Питирима – прим. ред.) вообще никаких слов не говорил, он только приходил там с видеокамерой. Я не слышала, чтобы он участвовал в этих разговорах. Я знаю, что отец Виталий, он не просто как духовное чадо был у Владыки, он воспитанник его. По просьбе мамы, Владыка его с детства воспитывал, он его устраивал всю его жизнь. Все, кто в епархии, видели, какие теплые взаимоотношения были у Владыки с отцом Виталием. Мне просто не понять, как это можно было, чтобы вот так поступить потом по отношению к Владыке.
- Понятно, матушка. Что таким людям можно сказать, кто действительно восстает? Допустимо ли, когда люди восстают, идут против епархии, против архиереев, насколько это допустимо?
- Так дело в том, что это вообще все противозаконно и, вообще, почему люди решают эти вопросы это, вообще, не понятно. Так не должно быть. Мы же православные люди, у нас не должно быть такого положения. Видно было, что просто людей действительно готовили для конфликта. А я не знаю, почему люди эти так поступили, потому что Владыку все любят и как можно обсуждать всем действия Владыки, это же не положено. Можно же придти на прием, с Владыкой поговорить, но вот такое устраивать… Это же бунт самый настоящий, мятеж самый настоящий, я даже не знаю как это подвести под православную жизнь или под духовное состояние. Я не видела такого даже в миру. Всю жизнь проработала и такого не видела отношения к руководству или к руководящим органам.
- Скажите, а что Вы могли бы, отцу Виталию, зная его лично, могли бы ему сказать?
- Я бы хотела его попросить: отец Виталий одумайся, ты заблудился.
- Хорошо, матушка. Спаси Господи.
- Во Славу Божию.

Беседовал иеромонах Амвросий (Стрекачев),

главный редактор газеты «Епархиальные Ведомости»

 16 июня 2011 года