Из бесед с архимандритом Софианом (Богиу)

Архимандрит Софиан (Богиу; 1912–2002), 100 лет со дня рождения которого исполняется в этом году, был одним из самых почитаемых румынских духовников. Знаменитый иконописец, он писал Божественные образа не только на холсте, но и восстанавливал, возрождал образ Божий в душах людей, покрытых мраком суеты и задетых червем греха. Предлагаем читателям ответы архимандрита Софиана на вопросы молодежной студенческой аудитории, касающиеся молитвы и молитвенного делания.

- Батюшка, уточните, пожалуйста, различие между умом и сердцем, которое проводят духовные святые отцы.

- Это различие легко провести потому, что есть два особых места, в которых размещаются эти два центра. В голове размещается Ум, включающий интеллект и память. Другим центром является сердце, где находится чувство, где находится воля. Однако сердце духовное не совпадает с плотяным сердцем. Сердце духовное - это центр, в котором Бог живет в нас. Этот центр тоже называется сердцем. В этом центре, в сердце, может жить Бог, но может жить и враг. И может жить любая страсть. Иногда сам князь тьмы входит в святилище нашего сердца, и тогда наша жизнь бывает жизнью пустой, жизнью злой, жизнью помраченной, жизнью греховной. А когда Дух Святой пребывает в нас (а мы и были созданы - иметь Его в нас), жизнь наша полна света, полна человечности, любви, полна смирения. Таким образом сердце, о котором вы меня спрашивали, является духовным центром каждого из нас.

- Что делать, если мой духовник, не занимающийся сердечной молитвой, считает, что молодым необязательно заниматься ею, и ориентирует нас на социальное христианство, а не на мистическое?

- Я думаю, что не бывает христианской жизни без того, чтобы она была в то же время мистической, то есть таинственной, связанной с Богом. Я не знаю таких христиан, которые не были бы одновременно и мистиками. Я имею в виду настоящих христиан, которые исповедуются, которые причащаются Таин Церкви, которые освящают свою внутреннюю жизнь. Это состояние мистическое, таинственное, сокрытое. Войди в клеть твою и помолись Отцу твоему, Который втайне![1]

Как ты можешь молиться, не веря в Того Отца Небесного, Который сокрыт в сердце твоем и видит твое внутреннее душевное состояние? Как ты можешь быть хорошим христианином без Этого Духа, полученного в Крещении, без этой энергии, этого горения души, с которым тело наше становится совершенной машиной?

Таким образом, в каждом из нас есть таинственный, мистический центр. К этому центру направляются все наши отношения с ближним, наша любовь, доброта, милость, смирение, умиление, наше благочестие; все связано с тем мистическим центром в нас, где обитает Бог, и Царство Его, и Дух Святой. Так что я не знаю, какая жизнь может быть у нас без молитвы, без этого мистического центра, без этого места Божия в нас.

У язычников была общественная жизнь, и они занимались только этой горизонталью жизни. Но Господь наш Иисус Христос говорит нам в Нагорной проповеди и это слово: ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (ср.: Мф. 6: 33). Поэтому я не думаю, что возникнет препятствие к занятию общественной работой, если у тебя будет неиссякаемый источник — присутствие Бога в тебе самом.

- Бывают ли услышаны Богом молитвы тех людей, которые не исповедуются годами? И тех, которые живут в больших грехах?

- Если молитвы возносятся подобно молитвам мытаря из Евангелия[2], с уничижением и болью сердечной, не осуждая другого, испрашивая прощения за свое былое окаянство, тогда Бог слышит их. Ибо именно для спасения грешных Бог воплотился в истории. Разбойник на кресте сказал всего лишь несколько слов и спасся, был прощен[3].

Блаженный Августин говорит и такое слово о разбойнике на кресте: «Счастливый разбойник! Всю свою жизнь он крал, а в конце похищает и рай!» Таким образом, Бог слышит молитву, приносимую человеком в уничижении, раскаянии, сожалении обо всем, что было плохого в его жизни до того момента, когда он задумался о том, что существует Бог, и понял, что несет в этой земной жизни какую-то ответственность.

- Существуют ли на молитве искушения слева и искушения справа? Что это такое?

- Да. Есть искушения и слева, и справа. Искушения слева очень хорошо известны: пьянство, леность, блуд, воровство, месть, гнев - всё это искушения и грехи слева. Искушением справа может стать чрезмерный пост.

Пост назначен святыми отцами, чтобы служить нам на пользу, для стяжания внутренней и телесной чистоты. Однако пост должен быть не только телесным, но и душевным. Сегодня я слышал нечто весьма интересное. Один человек говорил, что встретил в каком-то месте людей, которые не ели брынзу по той причине, что она заквашивается на сычуге, а значит, к брынзе примешано немного крови. Это крайность. Нигде у святых отцов в духовной жизни нет столь строгой и в то же время ложной разборчивости. Итак, пост, если он не совершается с рассудительностью, чтобы быть действительно полезным, и не соединен с добротой сердца, хранением уст, воздержанием от осуждения другого человека, - не есть пост. Осуждение ближнего очень грешно пред Богом: ты можешь умереть с голоду, иссохнуть от жажды, но если ты питаешь злобу на ближнего и говоришь о нем плохо в его отсутствие, - твой пост напрасен.

Также и дела, совершённые с благим намерением - освятить нашу жизнь - могут стать крайностями. Это всё падения справа. По причине добродетелей ты сбиваешься с пути. Поэтому хороша та мудрость, которой мы просим у Бога, чтобы Он осветил нам путь и мы шли царским путем, как говорят святые отцы, этим «Via aurea» - золотым путем, и не грешили.

Пост наш да будет благоразумным, воздержание - воистину воздержанием, хранение чувств да будет искренним. Покаяние да не будет фальшивым. Молитва да будет со вниманием, умилением и смирением, и тогда всё будет идти хорошо. Напротив, если молитвы наши совершаются одними устами, то, как бы длинны они ни были, эти молитвы помогают очень мало - в той мере, в какой мы, время от времени, бываем внимательны к тому что говорим. Есть такие бедные христиане, которые прочитывают акафисты и псалмы, много псалмов и много акафистов, однако потом сознают, что читали их одними устами, а сердцем и умом отсутствовали в том, о чем читали.

- Батюшка, что вы скажете о тех, кто практикует умную молитву, но придерживается иных учений, чуждых Православию? Например, занимается йогой или парапсихологией.

- Думаю, Бог не внимает их молитвам. Эти практики являются процедурами чуждыми нашему народу, нашему менталитету, они возникли не во Христе и не ради Христа. Это какое-то лицемерие на молитве, какое-то прельщение. Всё смешивают, чтобы это казалось нам истиной: йогу, например, с молитвой Иисусовой. Однако между небом и землей - огромная разница!

Есть такие ведьмы и колдуны, которые держат у себя иконы. И, глядя на икону, произносят какие-то слова, какие-то гадания. Это обман верующих, которые ходят за советом к таким людям. Дух Божий не может мириться с подобной ложью, с подобным лицемерием. По делам их познаете их[4]. Если хорошенько и внимательней посмотреть на жизнь таких людей, смешивающих Иисусову молитву с йогой, то мы увидим, что они, как правило, сбились с пути истинного, их жизнь иная. Именно в йоге случаются очень спорные вещи. Там много неприличного бывает. Тот, кто практикует йогу, знает, о чем я говорю.

- Может ли вступление в брак послужить препятствием на пути сердечной молитвы?

- Может послужить препятствием. Но я знаю семейных людей, которые очень эффективно молятся этой молитвой. То есть, даже если ты женат, даже если у тебя есть семья, все-таки можно молиться, хотя и с трудом.

- Прокомментируйте, пожалуйста, библейский стих: где сокровище ваше, там будет и сердце ваше[5].

- Думаю, тут не нужно сложных комментариев, действительно, - то, что больше всего привлекает нас, то и занимает наше внимание.

Под сокровищем в первую очередь имеется в виду копейка или доллар. Есть такие люди, которые заняты только тем, чтобы обогатиться. В настоящее время люди делятся на три категории: бедные, средние и очень богатые. Думаю, сердце очень богатых частенько находится там, где деньги: как их раздобыть, как приумножить, чтобы все больше возрастал доход, росло это сокровище. И во время молитвы, во время чтения Священного Писания, «Добротолюбия» и других священных и благословенных текстов их внимание делится между этим сокровищем, способами его увеличения и тем о чем говорится в книге, которую они читают. Ум, как правило, чаще уносится туда, где материальное сокровище, чем туда, где сокровище духовное (то, что читается для души и для своего спасения). Поэтому и сказано: где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. С этим, я думаю, может согласиться каждый по собственному опыту.

Святой Антоний, например, освободился, полностью отрешился от земного имущества: после смерти родителей раздал имущество нищим, а сам - может даже без котомки в руках - ушел в пустыню. Был у него один горожанин, который приносил ему время от времени немного сухарей и воды, а от всего прочего имущества - а ведь семья его родителей была богатой - он избавился. И поэтому ему уже незачем было думать об этом имуществе, этом сокровище, - его попросту больше не было. Сокровище было отдано в руки нищих Царствия Божия ради. Поэтому там, где было сокровище его, - то есть у Бога, ибо он отдал всё, - там было и сердце его. И так поступали все святые, отказавшись от имущества.

- Как понять: какой путь надо для себя выбрать - брак или монашество?

- Брак - это нормальный путь жизни. С самого основания мира люди существовали в паре. Мы знаем первую пару - это наши прародители, Адам и Ева. Им была дана от Бога такая заповедь: плодиться и размножаться[6]. Итак, семья была учреждена ранее всего, еще при основании человеческого общества, и является родником жизни. Благодаря этой форме жизни - браку - человек становится творцом, мужчина и женщина умножают род человеческий. Этот образ жизни есть всеобщее призвание человечества.

Монашество - это евангельский совет[7], и те, у кого есть призвание, те приходят к монашеству. Тот, кто призван, кто побуждается из глубины своего существа, тот приходит к монашеству. Между тем и другим образом жизни имеется большое различие. У монаха одна миссия, а у семьи - другая.

Жизнь семьи с ее заботами, с ее повседневными проблемами зачастую обращена только вниз или по горизонтали, у нее нет времени на то, чтобы взглянуть еще и наверх. Монастырский послушник, который приходит в монастырь, (особенно специально для этой цели - связи с Богом) такой может вмешаться, чтобы привлечь внимание, просветить ум и устремления людей, говоря им, что впереди - по ту сторону этой земной жизни - имеется еще один остаток жизни, причем нескончаемый. Чтобы мы задумывались, таким образом, о том, что будет по ту сторону могилы, о чем мы часто забываем. Мы трудимся и с утра до ночи зарабатываем на кусок хлеба, крышу над головой и развлечения и забываем, что в один из дней умрем и должны будем дать отчет в каждом слове праздном, сказанном нами за свою жизнь; об этом говорит нам Сам Христос Спаситель[8].

Долг монаха, как и священника, - высоко держать этот фонарь и просвещать мрак нашей повседневной жизни. Думаю, это и есть миссия монаха по отношению к семье.

- Когда человек молится, Бог слышит его?

- Это верно, что человек, когда молится, чего-то ждет от Бога - помощи, которую никто ему оказать не может, кроме Него. Часто связи с людьми оказываются бесполезными. А когда он начинает молиться и на деле следовать советам Божиим, тогда ощущает сильную помощь. Бог никогда не учит нас плохому, Он всегда учит тому, что полезно для нас.

- Что вы можете сказать о силе молитвы, которой обладали церковные люди во времена гонений?

- В тюрьмах за нами так сильно следили и так притесняли, что мы не могли обращаться никуда - только вверх, по вертикали, к Богу. Человек сильнее всего молится в напастях. А в тюрьме действительно были великие напасти!

Молитвы узников принимались Богом, узники были угодны Богу, и потому Он их укреплял. Так что при всех ужасах, при всей злобе, которые обрушивались на несчастных заключенных, они все-таки сохраняли в душе безмятежность и радость, которой неоткуда было прийти, кроме как свыше, от Бога. Молитвы узников были, наверное, сродни молитвам святых пустынников и мучеников, сжигаемых на костре: под ними пылал костер, а они были веселы, они служили Богу и благодарили Его за эту свою жертву, которую они приносят Ему, пред Ним.

Примерно такими же были и эти молитвы в тюрьмах для очень многих узников. А нам, внешним, их молитвы и пережитое внушают мысль, что нужно смиряться, браться за труды, нести подвиги, насколько это возможно: посты и молитвы, поклоны, терпение оскорблений, наносимых нам в жизни, терпение безропотное. И тогда наши молитвы принимаются Богом, как молитвы узников.

- Как можно в условиях современной жизни стяжать дар молитвы Иисусовой, когда, как известно, ум нынешних христиан намного рассеяннее, чем у христиан былых времен, а ритм нашей жизни очень мешает сосредоточить свой ум и глубоко исследовать себя?

- Это правда - то, о чем вы говорите. Таков ритм современной жизни - это жизнь в спешке, жизнь в суете, жизнь, полная движения. Но и молитва эта очень краткая. А моления пустынников продолжались весь день и всю ночь. Так, один святой в «Добротолюбии» говорит, что он молился с утра до вечера, а когда уставал молиться, прочитывал все Священное Писание; таким образом, его жизнь постоянно находилась на связи с Богом. Как он творил молитву - преклонив колени или стоя, воздевал ли он руки или складывал их на груди - мы не знаем! У разных людей движения разные. Но его молитва удерживала на одном месте - в его молитвенном уголочке.

Бог будто специально для этой нашей современной жизни установил молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!» Будем произносить хотя бы окончание, вывод этой краткой молитвы: «Иисусе, помилуй мя!» В какой бы спешке мы ни находились в этой нашей повседневной жизни - на лекциях ли мы сидим или на семинарах в университете, на работе или едем куда-то, общаемся ли с кем-нибудь, - мы время от времени можем, но как можно чаще, произносить: «Иисусе, помилуй мя!»

Эти слова  суть Иисусовой молитвы. Слово «Иисусе» указывает на вершину нашей христианской жизни - Бога со всем Царством Его, а слова «помилуй мя» - это нижнее состояние, состояние ничтожности, напастей, в которых мы зачастую пребываем. Хотя бы эти слова будем произносить в суете нашей жизни. Три слова! А если мы будем произносить всю молитву целиком, то это будет лучше всего.

Она очень короткая. И эту молитву нужно произносить как можно чаще, как бы мы ни были заняты. Я знал одного делателя сердечной молитвы, который, я это точно знаю, молился непрестанно. Когда он рассказывал очень серьезные вещи из своей страдальческой жизни времен русской революции, я положил ему руку на плечо и спросил: «Отец Иоанн[9], вы теперь молитесь?» Он захватывающе рассказывал, а сердце его молилось. Молитва вошла в его сердце, а когда эта молитва входит в сердце, мы молимся, как дышим.

Так что в современной жизни со всей ее спешкой, с ее скоростями, при всей нашей суете мы можем питаться от этой молитвы вполне достаточным образом.

- Отец архимандрит, каким должно быть повседневное молитвенное правило студента?

- Некогда в Афинах учились двое студентов, производивших сильное впечатление на своих современников. Их звали Григорий и Василий. Одного все христианство сегодня поминает как святого Василия Великого, а другого - как Григория Богослова. Это была счастливая двоица афинских студентов, которые, помимо своих занятий, изучали и Евангелие. Две тропинки были в жизни этих студентов, как говорит святой Григорий, товарищ святого Василия: одна вела в школу, а другая - в церковь.

Так должны слагать свою жизнь и наши нынешние студенты - между занятиями и молитвой. Не знаю, как им удается справляться с современной программой, но кроме телесной пищи, которую мы волей-неволей ищем и усваиваем, нам необходима душевная пища, без которой мы умираем. Да, умираем, хоть и живы! Умираем душевно. Становимся бесплодными, окамененными, черствыми, бесчувственными, злыми, завистливыми, гордыми и так далее - без этой душевной пищи. И поэтому хорошо было бы, чтобы мы питались и той, и другой пищей. Как говорит Спаситель Христос: ищите прежде Царства Божия и правды Его, а все остальное приложится вам![10]

- Почему говорят, что молитва - это разговор с Богом, когда в действительности говорим только мы?

- Это все-таки разговор, потому что Бог внимает нашим молитвам. Когда мы говорим с кем-нибудь, то тот, другой, слушающий, сочувствует, одобряет то, о чем мы говорим. Или - время от времени, как придется - Бог не внимает нашей молитве. Это ответ со стороны Бога. Или же Он слышит нашу молитву, и тогда это все-таки диалог, общение, тесное единение с Ним.

- Иногда сердце хочет петь славу или благодарение Богу своими словами. И можно ли молиться вдвоем или небольшой группой и как?

- Здесь на самом деле не один, а несколько вопросов. Во-первых, эта молитва, возносимая совместно, очень угодна Богу. Я уже говорил вам об этом, что в тот момент, когда святой Петр был арестован и, закованный в цепи, брошен в темницу, где-то, в каком-то доме всего несколько людей возносили молитвы о нем. Однако эти несколько людей были, как стрелы - если позволительно так будет сказать, - обращены умом к небу, к Богу. У всех было одно желание, одно чаяние, одна молитва. Все молились об одном - чтобы святой Петр был избавлен от смерти, ибо на следующий день его должны были вывести и казнить на глазах у всех иерусалимлян, и апостол должен был умереть. Тогда христиане молились, чтобы он был избавлен от тюрьмы, а фактически - чтобы он был избавлен от смерти. И поскольку все молились в одном желании, с одной мыслью, Бог услышал их молитву[11].

Так что когда несколько человек молятся вместе утром или вечером - как мы молились, например, в интернатах (или в других местах, где я был), когда нас выводили из спален на монастырский или школьный двор, и один читал молитву, а остальные слушали, - это прекрасное дело, однако при том обязательном условии, что все должны быть внимательны к словам молитвы.

Молитва индивидуальная лучше, как мне кажется, потому что, когда я начинаю блуждать умом и становлюсь невнимателен к тому, что произнес, я возвращаюсь назад и повторяю молитву. Я внимаю, каюсь и задерживаюсь на некоторых местах или фрагментах молитвы. Я совершаю ее сам, один. А когда со мной несколько человек, я не могу всех остановить, чтобы заново начать молитву с того самого места, где я начал блуждать умом. Поэтому я и говорю, что групповая молитва очень хороша, когда все единомысленны в молитве и внимательны к тому, что говорится. А если происходит так, как я сейчас сказал, тогда лучше, чтобы молитва была индивидуальной, чтобы каждый молился отдельно, в тайне жизни своей.

- Некоторые батюшки говорят, что единственная общая молитва, которая допускается Церковью, - это молитва во время богослужений, в противном случае мы рискуем стать пиетистами. Что вы можете сказать об этом? И что такое пиетизм?

- Пиетизм - это формальная молитва. Однако общая молитва крайне необходима в храме: богослужение вечерни, утрени, святой литургии не может совершать каждый человек по отдельности. Оно должно совершаться в каком-то особом доме - в доме Божием - публично. Один служит, а остальные внимают тому, что говорится в алтаре, на солее или клиросе. И тогда тоже необходимо внимание, потому что и во время богослужения в церкви находятся такие люди, которые мешают другим. Они могут задавать вопросы, даже когда в святом алтаре поют: «Тебе поем, Тебе благословим…», то есть в самый священный момент святой литургии, - вопросы, ну, например, о том, как надо… варить варенье, или о чем-нибудь еще из области быта, из домоводства. И прерывают молящегося, потому что он слушает, о чем его спрашивает ближний, и лишается благодати молитвы, этой стрелы, которая всегда должна быть нацелена к Богу, присутствующему на святом престоле. А тогда ведь освящаются святые тайны, дары, приносимые верующими, прелагаются в Тело и Кровь Спасителя - это самый священный момент святой литургии. Бывает, что и в другие моменты службы тоже задевают тебя, спрашивают о чем-то или рассказывают такие вещи, о которых ты мог бы и попозже узнать или не знать вообще. Если бы не узнал об этом, ты нисколько не пострадал бы, тебя только отвлекают от молитвы.

[1] См.: Мф. 6: 6.
[2] См.: Лк. 18.
[3] См.: Лк. 23: 40–43.
[4] См.: Мф. 7: 16.
[5] Мф. 6: 21.
[6] См.: Быт. 1: 28.
[7] См.: Мф. 19: 29.
[8] См.: Мф. 12: 36.
[9] Отец Софиан говорит, по всей видимости, о протоиерее Иоанне Кулигине, воспитаннике Оптиной пустыни с 1911 г. В 1945 г. отец Иоанн оказался в Бухаресте, где вокруг него и создалось знаменитое румынское движение ревнителей молитвы Иисусовой – «Неопалимая Купина» («Rugul Aprins»).
[10] Ср.: Мф. 6: 33.
[11] См.: Деян. 12.

Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Источник: Православие.ru

Другие способы внести пожертвование