Поделись ссылкой с
друзьями |
|
Священник Александр Дьяченко:
"Контакт"
Мой
хороший приятель, отец Виктор, бывший спецназовец, рассказывал мне,
как он в первый раз в своей жизни надел на себя подрясник. И не
только надел, но и пошёл в нём по Москве. Он ещё не был рукоположен
в сан, но получил благословение на право ношения священнической
одежды.
«И вот иду, – говорит, – а навстречу мне выходит дядька лет
шестидесяти, здоровенный такой, и пиво на ходу из бутылки пьёт.
Поравнялся он со мной, и вдруг, ни с того, ни с сего, как даст мне
по носу. И сломал его, а так как, нос у меня был сломан уже раз
двадцать, то кровь не пошла, но всё равно, было больно и очень
обидно. За что? Ведь даже не глядел в его сторону. Раньше бы убил
его, просто. Но сейчас-то я уже стал христианином, да ещё и
подрясник на мне. Сдержал себя, хотя было очень трудно.
Запомнил я того мужика, благо дело было в моём районе. Встречаю его
через пару дней, остановил и спрашиваю: «Ты чего же, отец, меня по
носу ударил, что я тебе такого сделал»? И представь, он отвечает:
«Ты меня прости, сам не пойму, какая муха укусила? Ведь я до
последней минуты не собирался тебя бить, а как поравнялись, словно
сила какая-то развернула, и я ударил, пьяный был. Стыдно мне, сынок,
сил нет как стыдно, уж прости меня старого».
Мне тоже иногда вспоминаются такие забавные, и немного странные
случаи из моей жизни. Как-то едем в автобусе, полдень, народу
немного, только сидячие места и заняты. Я в подряснике с крестом,
стою на задней площадке. Едем. На одной из остановок в салон заходят
трое молодых ребят, лет по семнадцати, весёлые, вроде трезвые,
смеются. Оно и правильно, молодые должны смеяться, потом наступит
время забот и проблем, а пока можно и повеселиться.
Однако замечаю, что эта смеющаяся троица начинает постепенно
смещаться в мою сторону и потихоньку так зажимать меня в угол салона
на задней площадке. Вдруг один из ребят, как бы случайно, падая на
спину, прижимает меня к стенке. Они уже вовсю хохочут, я отхожу в
другой угол, а юноша бьётся об меня уже боком. Чувствую, назревает
драка, что делать? Я не могу их бить, каноны не позволяют, а на мне
ещё и крест. Смотрю на людей, что едут вместе с нами. Видят же, что
молодёжь над священником куражится. Думаю, может, кто заступится,
ведь я же не в Москве, я же к себе в посёлок еду, и эти люди должны
меня знать. А народу забава, мужики в проход со своих мест
повылезли, шеи вытянули и с неподдельным интересом ждут, будет
драка, или нет.
Ладно, думаю, раз драки не избежать, тогда так, если успеем к
ближайшей остановке подъехать, я выйду, а если не успеем, ну, куда
деваться, сниму крест и начнём публику веселить. Но всё «испортила»
одна пожилая женщина, она сидела к нам боком и держала перед собой
большую сумку на колёсиках и инвалидную тросточку. Так вот эта самая
бабушка и закричала на молодёжь:
- Вы что же это делаете!? Как вам не стыдно, на священника руку
поднимать!
И что вы думаете? Ребятки поутихли, отошли от меня в сторонку и так
же похохатывая, вышли на первой же остановке.
Понятно,
что потом подошёл я к моей спасительнице, поблагодарил её и
спрашиваю:
- Матушка, почему ты за меня заступилась? Вон ведь, здоровые дядьки
едут, а никто и пальцем не пошевелил, а ты закричала?
- Ой, батюшка, всё просто. Нас с родителями, когда мне было всего
пять лет, выслали, как семью кулаков, на север и загнали голых и
босых на болота. Нас, таких семей, там много было. Сказали, мол,
хотите – живите, не хотите – подыхайте, как хотите. Вот тогда, если
бы не помогали мы друг другу, не заступались бы один за другого, не
выжили бы. Там и молиться научилась, все мы тогда только на Бога и
надеялись, и выжили. А сейчас я даже рада, что смогла вот хоть на
старости лет за священника заступиться. Так на душе радостно.
Живём мы, сельские священники, скромно. Может перед кем и стоит
проблема, как и во что одеться, где и какую одежду покупать, а вот у
меня такой проблемы нет вовсе. Меня полностью, за исключением
мелочей, одевает секонд хэнд. Люди приносят в храм много тряпок, что
уже не хотят носить, а что-то от усопших осталось. И моя староста
Нина, молодец такая, никогда не забывает про батюшку. А я человек к
одежде не притязательный, за модой не гонюсь, так что за всё, слава
Богу.
Но вот как-то матушка решила, что мне обязательно нужно купить
зимнюю непродуваемую куртку. Ну, раз нужно, значит нужно, поехали на
рынок. Там у одного армянина сторговали коричневую замшевую куртку,
с зимним воротником на заклёпках, и подстёжке на молнии. Одно было
подозрительно, уж больно мало торговец просил за неё. Когда мы уже
отдали деньги, он мне сказал:
- Понимаешь, брат, такие куртки уже из моды вышли. И их никто не
покупает.
Ну, вышли, и вышли, мне всё равно, главное, чтобы куртка была тёплая
и ветер не продувал. До сих пор я её ношу, сноса ей нет.
Вот однажды иду после занятий в семинарии на автовокзал в своей
новой замшевой куртке. Надел я её прямо на подрясник, наверно,
поленился его снимать. Иду в здание областного автовокзала и краем
уха слышу, как кто-то кричит:
- Нет, ну вы полюбуйтесь на этого гада! Полюбуйтесь, вот он,
кровосос проклятый на нашей шее.
На вокзалах, что железнодорожных, что авто, всегда обитало несметное
полчище бездомных алкашей, поэтому к таким крикам и разборкам все
давно привыкли, и не обращают внимания. Я тоже не обратил на них
внимания, и напрасно. Оказалось, что «гад» с «кровососом» – это я. А
поводом к негодованию стала моя новая замшевая куртка с
искусственном зимним воротником на заклёпках.
Неожиданно подбегает ко мне нетрезвая тётенька средних лет и
хватается за мою куртку.
- Снимай, паразит! Люди, люди, смотрите, как эти попы нас дурят,
обжирают! Смотрите, в каких шмотках ходят, на мерседесах ездят, а
мы, простой народ, что же, с голоду должны подыхать!?
Ну, думаю, попал, вот ведь, угораздило меня в подряснике пойти,
поленился снять его в семинарии, теперь получи. Тётка, хоть и
пьяная, а сильная и тяжёлая, повисла у меня на руке и не отпускает.
Но здесь меня выручили другие пассажиры. Двое молодых ребят, видя в
какую я глупую ситуацию попал, тут же подбежали и оторвали от меня
тётку.
- Мать, – предлагают, – чего ты хочешь? Давай мы тебе хлеба купим?
Угомонилась.
А однажды со мной произошла ну очень смешная история. Летом, иду по
улице небольшого городка, что рядом с нашим посёлком. Мне нужно было
зайти к одному моему знакомому, а тот жил в пятиэтажке. Подхожу к
его подъезду, возле входа в подъезд на лавочке две бабулечки
раскладывают стопки журналов. Заглянул, а это уже до тошноты
знакомая «Сторожевая башня». О как, думаю, иеговисты. Дай-ка я с
ними немного пообщаюсь. И забыл, что на мне подрясник и крест. Для
иеговистов – это всё равно что для быка красная тряпка. Бабушки, в
ответ на какой-то мой невинный вопрос, развернулись – и на меня. Две
таки миленькие старушечки, маленькие и худенькие, обе в береточках,
у одной золотая фикса во рту.
Оценив ситуацию, они не сговариваясь, вытянули ко мне свои кулачки и
бросились в драку. Честное слово. Это было так неожиданно. Им не
хватало только боевого клича, типа: «банзай» или «Иегова, вперёд»!
Конечно, мне ничего не стоило бы справиться с зарвавшимися
пропагандистами, наверняка из числа бывших активисток годов этак
60-х, но я не забывал, где на тот момент находился. А находился я во
дворе, куда стекались подъезды четырёх, стоящих квадратом,
пятиэтажных домов. И за мной в это время могли наблюдать десятки и
десятки любопытствующих глаз. И вот представьте себе картинку. Люди
с высоты своих этажей смотрят, как поп с крестом на груди дерётся с
двумя интеллигентного вида старушками. Кого обвинят, их или меня?
Ну, конечно же меня, и скажут, а если и не скажут, то подумают:
«Совсем уже эти попы распоясались, мало им храмов, уже по дворам
старух достают». Ведь ни у кого не сработает, что хулиганят – то как
раз эти самые «божии одуванчики». А им, наверно, лестно, может, это
у них за мученичество считается – от попа подзатыльник получить.
Так что, друзья мои, не нашёл я больше ничего лучшего, как бежать.
Бежал позорно, как писал классик, «подобно лани», с предложенного
мне поля боя.
Почитай, что каждый год мне приходится бывать зимой в Москве на
Рождественских чтениях.
Встретился там с одним знакомым батюшкой, и тот мне рассказал, что
ему накануне вечером какие-то молодые люди в метро угрожали, и даже
преследовать начали, хорошо, говорит, что успел до милицейского
поста добежать.
- Ты вечером подрясник не одевай, разные люди в Москве живут, будь
осторожен, – предупредил он меня.
Наша секция проходила в самом центре города, в Историческом музее,
что на Красной площади. Работа секции подходила к концу, а музей ещё
был открыт, поэтому я решил пройтись по залам посмотреть экспозицию,
тем более, что всегда любил и люблю историю. Гуляю, рассматриваю
разные древности, и замечаю, что за мной ходят и явно хотят
заговорить, но не решаются, две ещё совсем нестарые посетительницы.
Тогда я улыбнулся и первым обратился к ним.
Оказалось, что обе они из Петербурга, и отбывают на родину этим
вечером, что-то около полуночи. Чем-то я им приглянулся, и
захотелось им сделать мне что-нибудь приятное. И они предложили
сходить с ними посмотреть балет в Большом театре.
- Это же дорогое удовольствие, девушки. Те в ответ снисходительно
улыбаются.
- Сразу видно, что ты не театрал. Кто же из настоящих ценителей
будет покупать билеты в Большой театр? Никаких денег не хватит.
Пойдем, мы тебя так проведём.
Оказывается, в билетных кассах можно попросить билет на «место
неудобное», он стоит всего-то 20 рублей, правда с него ничего и не
увидишь. А и не надо, нужно немного подождать, и как прозвучит
третий звонок, смело идти в зал и любезные смотрительницы предложат
тебе занять свободное место. Вот таким образом я в первый раз в
своей жизни смотрел балет в исполнении труппы нашего замечательного
театра.
Помня наставление моего друга, я планировал разоблачиться ещё по
выходу из музея. Но, когда представил себе, как затрапезно буду
смотреться без подрясника на фоне людей, специально собравшихся в
Большой, то решил повременить, тем более, что был не один. А по
окончании представления настолько оставался под впечатлением от
увиденного, что и вовсе забыл обо всём. Потом мы гуляли по Красной
площади, они рассказывали мне о своём городе, в котором я ещё
никогда не был, а потом мы расстались.
Оставшись один, я спустился в подземный переход возле гостиницы
Москва, чтобы пройти в метро. Странно, но вокруг почти никого не
было, иду один, и вдруг в одном из тупичков большого перехода я
увидел их. Наверно, именно об этих людях мне и рассказывал мой
знакомый батюшка. Сложно описать чувства, охватившие меня в ту
минуту. Зато теперь я точно знаю, о чём думал несчастный капитан Кук
в последние мгновения своей жизни.
Передо мной стояло с десяток молодых людей в совершенно
невообразимой одежде с раскрашенными лицами и зелёными ирокезами. Я
остолбенел, молодые люди тоже замолчали и во все глаза уставились на
меня. Мы стояли и с нескрываемым удивлением рассматривали друг
друга. Внезапно, один из них несмело пошёл мне навстречу, и тогда я
тоже пошёл к нему. Мы остановились, и как-то одновременно протянули
друг другу руки.
- Здравствуй, – сказал я ему.
- Здравствуй, – ответил он, и мы улыбнулись.
Прошло уже много лет с той встречи. А я всё с благодарностью
вспоминаю тех женщин из Питера, что неожиданно сделали мне такой
подарок – балет «Анюта» на новой сцене Большого театра. Рассказываю
вам про тех забавных ребят, что встретил в подземном переходе, и
думаю, а может тот самый мальчик, что пошёл мне навстречу, сам
сейчас рассказывает кому-то:
- Представляешь. Ночь. Подземный переход, мы стоим, никого не
трогаем. И тут из-за угла такой страшный бородатый поп, весь в
чёрном. Останавливается и смотрит на нас. Мы оторопели, куда бежать.
А он, не поверишь, вдруг подошёл ко мне, улыбнулся и говорит:
«Здравствуй».
|